В одном из домов звучала музыка, гремела пустая тара и шумели десятки голосов, многие из которых были в разной степени пьяны...убито шестнадцать гражданских, войска Системы проводят карательные рейды... Заголовки газет по всему миру трубят об зверствах и ужасах творящихся в Неваде...их трупы невозможно опознать - они словно в мясорубку попали!... Кто-то принимает их за неудачную шутку, кто-то забивается в угол и ноет от ужаса, а кто-то начинает думать. Именно такими людьми были Игроки, именно таким человеком был Пастор...

Внутри одной из четырехэтажок, на первом этаже, происходила затяжная пьянка - новобранцы Системы празновали второй год со времени уничтожения Бунта. Они верили в свою неуязвимость, они считали что поступили правильно, считали что Система даст им лучшее будущее. Но человек стоявший перед этим зданием думал по другому. Ветер хлопал в длинных полах его плаща и гялял в нечесанных черных космах великана. Кто-то из прихвостней проходил мимо окна и боковым зрением на миг уловил силуэт этого человек, но когда он вернулся чтобы посомтреть - там уже никого не было.
-...И я ему говорю: "Да захрен мне твоя капуста, деньги гони!"- Почти весь зал, в котором происходило торжество, заржал надрывая глотки.
-Так...Я сказал Так!- Один из прихвостней, самый наглый и крутой среди них вскочил на стол и рявкнул во всю глотку призывая всю толпу заткнуть пасти и слушать, -Я предлагаю тост...За Систему!...- Все уже собрались радостно взвыть, как сверху раздался трескучий вой, словно волк выл через старый ржавый репродуктор.
-Вы слышали?...- Это были последние слова заводилы - длинное полотно бензопилы с воющей цепью разщепило его голову надвое словно полено. Ответная реакция не заставила себя долго ждать - клацнули три десятка взведенных курков и затворов, и на потолок обрушился шквал мелкокалиберног огня.
-Харе! Прекратить огонь,мать вашу!- Рявкнул кто-то из толпы, -Помоему мы его пришили...Твою мать!- В месте куда палили все находившиеся в помещении, образовалась огромная черная дыра с рваными краями. На втором этаже было настоько темно, что кричавший о прекращении огня заметил огромный силуэт слишком поздно - грохнул первый ответный выстрел винтовки. Труп еще не успел упасть, а огромная черная тень коршуном спикировала в толпу. В свете лившемся из окна металлическим светом блеснула маска нападавшего, который встал в юоевую стойку посреди круга отчуждения, образовавшегося после его приземления.
-Твою мать, это же Пастор!!- Эта фраза стала для великана словно боксерским гонгом - он сорвался с места, размахиваясь бензопилой - взмах и на пол полетели отрубленные конечности и головы, снова завязалась перестрелка - в суматохе никто не мог понять куда стрелять - Пастор летал по комнате черной тенью, снося головы на лево и на право.
-Сдохни сука!!!- один из прихвостней выхватил сразу два обреза и с двух рук лупанул по Пастору дуплетом - большая часть дроби прошла мимо, но некоторая часть все таки задела его правое плечо, когда великан пытался увернуться. Смерть настигла прихвостня, пытавшегося перезарядить обрезы, в виде бензопилы пробившей его грудную клетку и вшедшей на половину снаружи. Прихвостень успел упасть только на колени, когда Пастор, разбежавшись, ударил в его грудь а точнее - в бензопилу, ногой, рубя ноги пробегавшего за падшим товарищем прихвостню. Перехватив с пола кем-то оброненный Ingram и вытащив из трупа бензопилу, Пастор дал длинную очередь веером, скосив порядка шести человек сразу.
-А как тебе такой поворот событий?!- Из-за перевернутого стола пружиной выскочил прихвостень в руках которого был однозарядный гранатомет М79, курок которого был нажат в ту же секунду, как пастор оглянулся на крикнувшего. Стрекла не волновало то, что он заденет кучу своих товарищей - единственное чего он хотел сейчас - убить Пастора и стать героем. Не вышло - Пастор смог увернуться от гранаты, но не от взрывной волны, которой его швырнуло и сильно припечатало о стену. Выронив бензопилу, Пастор проломил стену и упал уже в корридоре, на покрытый облезлым ламинатом пол. Трухнув головой и серьезно об этом пожалев, Пастор вскочил с пола и побежал от пролома в стене. Как раз в этот моментв пролом влетела очередная граната, но на этот раз Пастор избежал удара, прыгнув в боковую дверь где наткнулся на еще одну небольшую группу прихвостней.
-Твою мать, знаменитость в доме.- Крутоватый и вооруженный большим ножом прихвостень окликнул остальных парней, которые похватали обрезки труб и биты и пошли на Пастора в рукопашную.
Нога великана вошла в живот первого напавшего с такой скоростью, что у того хрустнули позвонки. Вторым ударом увесистого кулака, Пастор прикончил противника, пролоим ему висок. Сразу же, словно чертик из табакерки, на великана набросился парень со стилетом в руке. Перехватив руку с ножом, Пастор вывернул ее из сустава, после чего вогнел прихвостю его сосбственный нож в затылок. Отдохнуть у Пастора не вышло - ему на спину запрыгнул мелкий прихвостень с кастетом, которым он принялся охаживать великана по лицу, до тех пор пока Пастор не схватил его за волосы и не сбросил через себя вперед на пол, прикончив одним мощным ударом сапога в кадык.
-Сдохни же ты наконец!- Раздалось со стороны прохода, через который свалился Пастор - там стоял то тсамый прихвостень с гранатометом. Вот только в терий раз прицельно выстрелит ьему не удалось - великан вскинул обрез винтовки Мосина, покившийся на его левом бере, и одним прицельным выстрелом проделал в башке прихвостня дыру размером с мяч для гольфа. Но так или иначе - импуль послный мозгом оказался быстрее пули - палец дернулся тогда, когда ствол гранатомета уже потянул руку вниз и заряд ушел в пол. Взрывом труп расплескало по потолку кровавым киселем. В наступившей после взрыва тишине, оглушительно прозвучали сухие металические щелчки затвора Мосинки.
-Ну нахер! Я жить хочу!- В слух была сказана самая разумная мысль за весь этот бой. Пастор не стал стрелять, он позволил остаткам прихвостней, пусть Система узнает - Пастор еще жив и скоро он придет за ней. А пока стоило оставить послание покрасочней...
Вернувшись в главный зал, Пастор обнаружил около двух с половиной еще не до конца умерших прихвостней. о, кждый из них достоин отдельного описания: первый, что оказался ближе всего к пастору, был прибит к стене обугленной ножкой от стола. Она торчала из его груди, чудом не задев сердце и пробив легкое, из его раны и рта текла целыми сгустками бордовая артериальная кровь. Пастор лишил его страданий расколов его голову кулаком. Второый был для Пастора более полезным - бензопила, запущенная взрывной волной, вошла в его живот, но не слишком глубоко - медленно крутившееся полотно виднелось на половину, перемалывая внутренности еще живого и воющего от боли прихвостня. Вытащив бензопилу и взмахом отделив верхнюю часть головы прихвостня от тела, Пастор посомтрел на последнего, о это могло бы быть даже комичным, не будь настолько ужасным - ноги парня буквально расплавило взрывом - две обгоревшие культи нервно подрагивали синхронно с судорожными вздохами прихвостня.
-Убей меня...Пожалуйста...Прикончи меня...- Пастор перезарядил свой обрез, уже приставил его ко лбу прихвостня, но...
-Нет.- Только и сказал Пастор, выходя из дома. Не пройдя и трех метров от порога, Пастор встал как вкопанный - сначала в его глазах просто потемнело, но потом на него начали накатывать волны тошноты. Не удержавшись, Пастор сорвал маску и, перегнувшись пополами, сблевал. Его тошнило кровью, боль носилась по его венам словно уродливые комки скомканного железа, чьи острые края драли вены. Утерев рот, Пастор поспешно натянул маску...Операционный стол, он лежит на нем, скованный по рукам и ногам...Воспоминания накатывали на великана словно цунами... по трубкам, через иглы, прямо в его вены, закачиваются мощнейшие химикаты... Казалось каждый шрам на теле Пастора начал заново переживать породившую его боль... Они приказывают ему сдаться, они предлашают лучший шанс...
-Хватит.- Пастор, собрав последние силы, поднялся. Он использовал слишком много ошибок. Его тело устало, но силы его разума неисчерпаемы. Поправив маску, Пастор словно обрубил поток воспоминаний - этот кусок кованного металла был его защитой, не настоящей, но моральной. Он должен сделать последнюю вещь. Взяв с земли осколок лезвия, он в последний раз зашел в дом, после чего ушел вперед, по шоссе к Городу.

...Всего за двадцать минут погибло порядка двадцати шести человек...Двадцать седьмой умер на следующий день от заражения крови...прихвостни пришедшие позже нашли его тело с вырезанной на его груди ножом надписью "Not yet"...